← «Розовый Слонъ», альманах, выпуск первый

Василий Путилин

«Лизавета»

Иллюстрация — Лихт Б., «БЛRДЬ», бумага, авторучка, фломастер.

---

9 мая 1899 года.

Ночью мне виделась Елизавета Федоровна. Блядища. Она была одета, как одеваются только в домах терпимости, даже стойкий запах парфюмерии отчетливо ощущался. Помню его и после сна: сладкий, удушающий, до возбуждения и до рвоты. Кажется, что он и в подушку постели въелся. Лежал утром и не мог понять, отчего так дурно пахнет постель. Все вокруг пропахло.

Лизавета стояла в богато убранном будуаре. Розовые обои, розовое бельишко постели, рюшечки, кружавчики. Слюни.

Вошли двое мужчин в кожаных куртках, молодые евреи с черными бородами, в маленьких очках с кругленькими линзами. Похожи друг на друга, будто близнецы. Чем-то напоминали Эрсбурга.

— Мы за вами.

Лизавета была с ними крайне обходительна. Из графина она налила стакан воды, предложила визитерам утолить жажду. Визитеры были грубы. Ясно было, как эта грубость незнакомцев поражала проститутку.

Один из них выхватил стакан, плеснул им водой в лицо Елизаветы Федоровны. Почти беззвучно усмехнувшись, расплылся в улыбке, глядя на расплывающуюся по мокрому лицу красоту. Пудры, туши, помады — все стало сплошной лужей. Пустой стакан был одет на графин. Второй ударил ее по лицу ладонью и вытер подмоченную руку о подол дорогого платья. Лизавета рыдала. Кричит:

— А-а-а! Маменька! Изверги!

Схватив волосы, убранные в роскошную и дорогую конструкцию, визитер потащил проститутку к выходу. Рот зажал ладонью.

Наполовину полный графин и стакан были также взяты, вторым конвоиром.

Втроем вышли. Когда они спускались по лестнице заведения, Лизавета громко орала, кусала и жевала пальцы, коими зажимался рот, ударила конвоира коленом ниже живота. Топот, ор, визг. Казалось, не слышит никто. Так ее вывели из дома и под руки протащили по темной набережной до здания больницы.

Там также дежурили молодые евреи. Трое курили у входа, о чем-то весело беседуя. Ночная больница встречала Лизавету хохотом, плевками и окриками.

Пунктом назначения была маленькая комната на первом этаже, где пахло спиртом и эфиром. Темно.

Операционная. Лизавета, униженная, мокрая, напуганная, замерзшая, дрожала до стука челюсти. Из мрака появился старик в белом халате. Зажег свечу. Надев перчатки, сделал жест к столу, куда истязатели уложили Лизавету. Руки и ноги ее были закреплены ремнями.

Старик (очевидно, хирург) сам задрал юбку Елизаветы Федоровны, сорвал все трусики-чулочки-подвязочки. В белом халате, он был похож на ангела небесного, впавшего в маразм и ампутировавшего себе крылья. Лишними тут казались черти в черных куртках, в чертенизме которых маразма не обнаруживалось напрочь.

Старик противным голосом, желая пошутить, прокрякал:

— Горит свеча, чуть-чуть колеблет тени…

Маразм и мракобесие. Ангел достал ржавый нож (который назвать скальпелем было сложно из-за чудовищных размеров, ржи и налипшей грязи).

— Село до ставней вьюги замели…

Елизавета Федоровна находилась в таком положении, что не могла наблюдать за ходом операции — она лишь ощущала боль и страх перед бескрылым маразматиком, что принимался обрабатывать ножом самое ценное, что может быть у обитательницы дома терпимости.

Лизавета сначала обмочилась, пустив лужу со стола на пол, а затем и потеряла сознание.

Ангел сделал так, что лужа, расползшаяся по полу, из бледно-желтой стала густо-красной. Он свистел под нос стихи, где было что-то про «ось Земли», «России силу» и черт знает еще что.

На утро ей учтиво предлагали большой граненый стакан с мутной малиновой водой, где на дне лежал срезанный клитор. Елизавета Федоровна громко кричала. Когда грязную воду вместе с содержимым выплеснули ей на грудь, она так и не смогла смахнуть с себя обрезок плоти.

Связана.

По рукам и ногам связана.

***

Признаться, когда я сидел за письменным столом и излагал сновидение, я эякулировал. Поделом шлюхе.

А когда я пересматривал старые газеты, что доставили вчера, я обнаружил на одном из листов бледный отпечаток типографской краски (от какой-то другой страницы?), который при помощи зеркала удалось прочесть: «С 1 марта 1918 года отменяется право частного владения женщинами, достигшими возраста от 17 до 32 лет».

Бред и порнография, порнография и бред.

---

Горит свеча, чуть-чуть колеблет тени.
Село до ставней вьюги замели.

В одной из изб у письменного стола, за книгами и тетрадями, остервенело мастурбировал некто видевший престранный сон.

---

Василий Путилин.
??.??.2005

Оставить комментарий (LJ)

---